– Нет! – вскрикнула я с ужасом, увидев, как Фабиана вонзила в Ярро-дракона кинжал.

Вокруг них уже гудела, кружила зловещим хороводом алая магия. Я чувствовала мощь ее потоков, которые вливались в тех, кто находился в круге. Тело дроу истаяло, обратившись в россыпь рубиновых капель. Начал осыпаться и хвост дракона…

– Нет!

В отчаянном рывке я соединила запястья. Остатки черной магии пульсировали внутри меня болезненными, рваными толчками. С губ полетели запретные слова…

– Заткнись, шваххово отродье!

Заклинание оборвалось на вдохе, а шею сдавила удавка. Ее треск наполнил меня леденящим ужасом. Я все еще тянулась к своим потокам, но они более не отзывались, запечатанные магией инквиза.

«Не успела! – кричала я внутри себя, и душа моя истекала кровью. – Не успела!»

Сожаление острыми клинками расползалось по всему телу, раскалывало душу на сотни осколков. Слова инквиза, стоящего за спиной, были не важны. Ничего уже не имело значения, ведь на моих глазах тело дракона рассыпалось рубиновыми песчинками.

62. Озирис

Площадка старого маяка превратилась в место побоища – кровавого и искрящегося. Даже воздух вибрировал от столкновения стольких магических аур. Мы с эльфами двигались слаженно, метр за метром, шаг за шагом приближаясь к цели, оставляя за собой тела, пепел и осколки льда. Эльфийские словоплетения вели нас вперед, расчищая путь. Сотканные из воздуха щиты отражали встречные атаки или же рассыпались, охваченные разрядами. Шаг, шаг, еще шаг.

– Последний шанс пробить грозовой барьер! – воскликнул Анарендил, готовясь к решающему рывку. Шаг, шаг…

Эльфы теснее сплотили ряды вокруг него, незримо отдавая всю накопленную энергию. Я чувствовал, как потоки природной магии исходили из них и вливались в Анарендила.

Шаг, еще шаг.

Я смел ледяным ударом пиратов, что появились с лестницы, спеша на подмогу Крэйгу. Острые лезвия снежинок отразили красные всполохи витающей в воздухе грозовой магии, впились в податливую плоть, пролетели насквозь и со звоном осколками посыпались по ступеням, разбившись о стену.

Шаг, еще шаг.

Эльфы отдавали Анарендилу все до крупицы, жертвуя даже щитами. Теперь они были беззащитны и уязвимы, а Крэйг, напротив, отодвинулся от алого кристалла и вскинул руку для нового удара. На его пальцах зарождались алые искры.

Но Анарендил оказался быстрее и ударил накопленной мощью. Магия Крэйга, готовая сорваться смертоносным разрядом, в тот же миг растянулась в защитный купол. Но эльфийский выпад проломил грозовой щит, а Крэйг свалился со стремянки, разорвав контакт с алым кристаллом.

– Нет, стой, нельзя! – заорал я Анарендилу.

Он уже выполнил свое предназначение – расчистил мне путь, как мы и планировали. Однако злость и азарт битвы клокотали в нем так сильно, что он выхватил чуть изогнутый эльфийский клинок и в один размашистый прыжок достиг Крэйга.

– I’narr en gothrim glinuva nuin l’anor! [28]

Острие едва коснулось груди Крэйга, как грозовой разряд яркой алой вспышкой осветил все вокруг. Анарендила отбросило прямо на нас, но я вмиг ушел в сторону, увернулся и уже не смотрел на то, что сталось с ним. Возникший запах озона перебил даже железный аромат крови, которая столь щедро сегодня окропила бывший рубиновый маяк, что впору переименовать его в кровавый. А в ушах раскатисто гремело, словно кто-то ударил в невидимый гигантский колокол.

«Мой черед! Крэйг должен умереть. Здесь. Сейчас».

Хозяин острова уже поднялся на ноги, не скрывая довольной улыбки. Радовался, ублюдок, что удалось подловить эльфийского посла на незнании особенностей грозовой магии. К ее обладателю не стоило и соваться с металлическим клинком.

Одной рукой Крэйг держался за ухо, из которого сквозь пальцы текла кровь. Другой же снова кастовал – понимал, что сейчас решается его судьба, и выжимал из себя все. Я взмахнул лезвием своего особого клинка, прозрачного, как хрустальная слеза. Клинка, ради которого я гонялся за проклятым Ноаром Коулданом по всем землям и который я берег для решающей схватки.

Несколько мгновений ничего не происходило. Но затем кисть, по пальцам которой еще пробегали затухающие алые всполохи, упала на каменный пол, отделившись от тела. Мясистое, почти лошадиное лицо Крэйга сначала выражало лишь недоумение, а затем исказилось гримасой мучительной боли. Его рот открылся, обнажая крупные зубы, но все, что я слышал, – лишь бой огромного колокола, заглушающего все вокруг.

Я сделал новый выпад, но Крэйг увернулся – острое лезвие не вошло в сердце, но скользнуло по груди и плечу, рассекая рубаху и мягкие ткани плоти. В отчаянной борьбе за жизнь Крэйг, потерявший силу для магических атак, выхватил из ножен кутласс, на навершии которого сверкал рубин – крупный, но обычный, не магический артефакт. Я не дал ему возможности отбиваться – потоком северного инея обвил меч и обратил металл в мельчайшие частицы хрупкого льда. А следом замахнулся и сам.

Шаг. Последний. Клинок ведьмы Лаблены, зачарованный, напитанный древней силой, что чернее ночи; клинок, такой светлый и прозрачный, будто в нем заточены души самих хранителей; клинок, что не подвластен грозовым раскатам и сверкающим разрядам – он мягко вошел в грудь Крэйга, пронзая лютое алчное сердце. Его тело окутала сеть грозовых молний, готовых жалить и уничтожать противника. Но дойдя до клинка Лаблены, они отскакивали, обтекали его по контуру, не причиняя вреда ни хрустальному лезвию, ни руке, его держащей.

Когда бездыханное тело Крэйга коснулось каменного пола, алые грозовые разряды сверкнули в последний раз и вонзили свои алчные жала в единственно доступную плоть – тело своего хозяина. Крэйг, уже мертвый, вспыхнул и тут же осыпался пеплом, а ветер, налетевший с моря, разметал его без остатка.

Сквозь открытые проемы виднелось темное небо, в котором бесновались алые вспышки магической грозы. Я слышал, как гром рвал небеса, а значит слух постепенно ко мне возвращался.

«Несколько секунд. Мне нужно лишь несколько секунд, чтобы выдохнуть, ощутить наслаждение свободы от гнета магических клятв верности бывшему хозяину острова. Несколько мгновений покоя, прежде чем я смогу приступить к следующей части плана. Настала пора дать своему погибшему дракону второй шанс…»

– En! [29] – воскликнул за моей спиной кто-то из эльфов.

Я резко обернулся, выискивая взглядом опасность, но остроухий указывал взмахом руки на алые всполохи, рвущиеся с черной глади артефакта, висевшего под потолком.

– Mani naa ta? [30]

Верхняя половина «Сердца грозы» менялась. Я никогда не видел подобного прежде, но читал в древних книгах. Мечтал, что однажды увижу… Сам разбужу родовую магию грозового клана. Черная поверхность медленно набирала цвет, будто металл разогревался в горниле.

Почти фиолетовый.

Грязно-коричневый.

Гранатово-винный.

Темно-багровый.

Кроваво-вишневый.

Карминовый.

И наконец рубиново-алый!

Когда поверхность верхней половины «Сердца» поменяла цвет, кристалл начал расти. Он вбирал в себя силу, разрастаясь и в длину, и вширь. Жалкий сталактит, одиноко свисавший прежде с одного края, не шел ни в какое сравнение с тем, что рождалось на наших глазах. И одновременно это рождало в головах зрителей понимание, какова настоящая мощь «Сердца грозы». Подлинное могущество мертвого клана грозовых драконов. Учитывая, что даже с мизерной крупицей грозовой магии Крэйг долгие годы удерживал в повиновении пиратский остров и властвовал в Морских Просторах. Истинная же мощь возрожденного «Сердца» была невероятно, несоизмеримо больше.